Пушка
рассказ
Конец… Похоже, это был, действительно, он, явившись Сане Гуську в образе гогочущей толпы красноармейцев, которые обшаривали убитых и издевались над пленными. Они хорошо были видны Гуську сквозь стебли кукурузы, где он укрылся.
Это прозвище пришло к нему в детстве, когда маленький Саня стал свидетелем пьяных скандалов отца с матерью. С этого момента он стал сильно заикаться. Чтобы, как ему казалось, хоть как то это скрыть, он пытался делать паузы, при этом смешно вытягивая шею, за что и получил свое прозвище.
После случившегося на отца зла не держал, зная, что сам по себе отец очень суров. Ветеран Русско-Японской войны, кавалер двух Георгиев и медали, и неимоверно скор на руку. Он понимал, видя образ жизни отца, что он все равно достоин уважения. Когда тот возвращался из Новочеркасска, куда ездил по делам службы, то всегда привозил Сане леденцы в виде петушков, какую-нибудь игрушку и, гладя по голове, прочил ему воинскую славу.
В этот момент контуженный Саня находился на кукурузном поле и, с трудом вспоминая последние события, отплевывался от земли, которая забила ему рот, нос и уши.
И был он на сегодняшний день сотником конноартиллерийской батареи Донской армии.
В тот день маленькая донская батарея расположилась в излучине реки на небольшом холме. Красных нигде не ожидалось. Купались сами, почистили и попоили лошадей. Перекусив отварной кукурузой, сели играть в карты, рассчитываясь зелеными двадцатикопеечными марками с изображением Ермака.
Беда пришла как всегда неожиданно. Взлетел на воздух зарядный ящик с двумя лошадьми и одновременно практически весь расчет второй пушки. И тут же на холмике, где находилась батарея, появились около трех эскадронов красной конницы и бегущая от нее пехота белых, которая нещадно была порублена.
Контуженный Саня поначалу не мог двигаться и промчавшийся мимо красный всадник принял его за убитого, но на всякий случай, проверить так ли это, рубанул с седла. Удар получился не точный, в скользячку, слегка задев мягкую ткань на ноге, но крови было много.
Саня ощупал пораненное место и на всякий случай перетянул обрывками портянки.
Найдя у убитого флягу, он выпил немного воды, слегка прополоскав рот. Воду надо было беречь до ночи, чтобы спуститься к реке нечего было и думать.
Из всего происшедшего было совершенно ясно, что Донской фронт прорван и что белые части откатились далеко назад. Наблюдая за происходящим, Сане начинало казаться, что он является точкой центра окружности, вокруг которой вращаются красные.
Внезапно размышления Сани были прерваны приближающимся шорохом кукурузы похожим на шаги. Даже показалось, что чудится человеческий шепот.
Саня взялся за чудом уцелевший карабин.
Но шепот не почудился. Буквально через минуту на вытоптанном участке, где находился Саня, появились ему знакомый по батарее дед Паша, казак лет под пятьдесят с густой бородой и незнакомый пехотный подпоручик, назвавшийся Олегом.
С ходу начали обсуждать создавшееся положение, как будто давно уже находились рядом, не забывая наблюдать, что происходит у красных, Те же, отобрав согласившихся служить у них, отрабатывали на остальных сабельные удары. Когда забава надоела, оставшихся прикололи штыками.
«Эх, сюда максимов бы пяток», - хрустел зубами дед Паша.
Неожиданно судьба слегка показала им свою улыбку в виде маленькой старой горной пушченки, которую случайно обнаружил подпоручик справа от лагеря, пойдя облегчиться. Как она там оказалась – осталось загадкой. Либо ее спрятали сами белые артиллеристы, либо бросили красные как ненужную обузу. Вокруг пушки было обнаружено порядка полутора десятка снарядов, что являлось роскошью и в лучшие времена, когда на артподготовку бывало, что выдавали всего по три-четыре снаряда. Опять собрали военный совет. Подпоручик, предложивший снять погоны и попытаться пробраться к своим, оказался в меньшинстве.
Было принято решение дать последний бой, но с максимальной пользой.
«А мамка сейчас наверное корову подоила на хуторе», - мечтательно сказал Саня.
«Нет там ни мамки, ни хутора, ни коровы», - жестко ответил дед Паша.
«Может что осталось?», - спросил Саня.
«На это не рассчитывай. Ленин со Свердловым отдали приказ выкорчевать всю белогвардейскую заразу с казачьих хуторов».
«А если повинится», - с тоской спросил подпоручик.
«Одни повинились, так кишки выпустили и жрать заставили».
«Что ж делать то?», - с тоской пробормотал подпоручик.
Дед Паша аккуратно затушил окурок самокрутки, которую курил в рукав и ответил: «Будем ловить жирного красного бобра, а он на этом участке фронта обязательно появится».
«А почему нас называют белыми, а их красными?», - поинтересовался Саня.
«Да потому, что мы чистые, как снег, а они красные от крови пролитой», - сказал дед и смачно сплюнул.
Особенно тяжело было без пищи. Саня чувствовал, что будто жесткий ершик спускался в желудок и начинал саднить и саднить. Съеденная сырая кукуруза облегчения особо не принесла.
Вот наступила ночь, но никому не спалось.
Саня с тоской вспоминал маленькую дочку Анютку, которую не придется уже поняньчить, хотя о жене как-то не думалось.
Подпоручик - свои прогулки с гимназисткой Полиной по Страстному бульвару, деда Пашу душила жажда мести за уничтоженную семью.
Светало. Вдруг они услышали звук приближающегося автомобильного мотора.
«Вот оно то, что нужно», - зловеще ухмыльнулся дед и оказался прав.
Из подъехавшего автомобиля вышли двое и быстро направились к строящимся красногвардейцам. Один был одет в обычные френч и галифе, но другой был весь в коже и выглядел «а ля нарком военмор Троцкий» и был той же нации. Такая же бородка клинышком и золотое пенсне.
«Как минимум из Революционного Военного совета фронта», - обрадовался дед Паша. - «Давайте начинать!»
Ввиду отсутствия на пушке бусоли он начал наводить орудие прямо через ствол.
Внезапно подпоручик Олег сорвался с места и согнувшись в три погибели бросился в сторону красных. Те же, ничего не поняв, открыли огонь и подпоручик переломившись пополам упал на землю.
«Собаке собачья смерть», - Проворчал дед Паша.-«Перебежать хотел, гаденыш».
«Ну, да ладно сотник, сами справимся, поехали…»
Первый же снаряд попал в кожаного и двоих из знаменной группы. Верхняя часть у кожаного уже практически отсутствовала; вверх взлетели худосочные иксобразные ножки, одетые в узенькие бриджи. В артиллерийский бинокль Саня хорошо разглядел немытые ноги и штрипки от грязных кальсон.
А пушка продолжала слать и слать снаряд за снарядом в раззявленные в животном страхе рты, в ненавистные сатанинские звезды на вылинявших картузах. Туда еще и еще … Но снаряды иссякали, а сзади слышалось движение многочисленной вражеской пехоты.
Декабрь 1914-Январь 1915. Лесные поляны В.И. ЮРКЕВИЧ
